На примере школьного образования мы проследим, как под видом «гендерной культуры» в сознание детей встраивают стереотипы о социальных ролях мужчины и женщины, которые воспроизводят поздние советские реалии: мальчик строгает табуретки, а девочка — вяжет и готовит.
Эта социальная «надстройка» над полом декларирует важность физиологических отличий мужчины и женщины, детерминированность их социальных ролей. При несовпадении пола и гендера личность переживает отчуждённость от других людей, ощущает себя «неправильной», подвергается осуждению и давлению.
«Что станет с гендерными ролями, если не прививать детям поведенческие паттерны в соответствии с полом? Что будет, если исчезнет деление на женские и мужские профессии, черты характера, предметы одежды?..»
С исчезновением понятия «гендер», а значит, и самого явления из нашей жизни, обществу придется пережить серьезную трансформацию. Однако сегодня в Беларуси такой реформистский путь кажется неоправданно сложным. Законодательно закреплять, «консервировать» традиции, которые теряют свою реальную жизнеспособность, проще.
Гендерное воспитание — это официально артикулируемая концепция белорусского образования. Воспитательная работа включает в себя «гендерное воспитание», призванное формировать у учащихся «представления о роли и жизненном предназначении мужчин и женщин в современном обществе» и «семейное воспитание, направленное на формирование ценностного отношения к семье и воспитанию детей» [1].
«Семейные ценности» — ключевое понятие гендерного воспитания постсоветского пространства. Важно понимать, что официальная риторика в очерченном культурном регионе подразумевает под семейными ценностями вовсе не необходимость работать с проблематикой института патриархатной семьи, модернизировать и гуманизировать его. Речь идет не о ценности доверительных отношений и равноправия, на которых строится счастливая семья, но о ценности (точнее, выгодности) мифа о гетеронормативности и сохранности традиционализма. Семейные ценности в данном случае синонимичны патриархату, гендерным стереотипам и несвободе.
© ussr-lib.comФормируя у детей восприятие себя как девочек и мальчиков со специфическими женскими или мужскими ролями, система образования конструирует в людях представления о семейной «норме», и в этом представлении нет места инаковости. Шайло Нувель, 7-летняя дочь Брэда Питта и Анджелины Джоли, недавно попросила называть её Джоном и считать мальчиком. Родители уважают это решение. Впервые о гендере Шайло-Джона заговорили ещё в 2010 году, когда таблоид Life&Style выпустил материал под заголовком «Зачем Анджелина превращает Шайло в мальчика». Причиной публикации стали изменения в стиле Шайло: она перестала носить платья, вместо причёсок с заколками появилась стрижка-унисекс. Джоли прокомментировала ситуацию, сказав, что её дети сами могут выбирать одежду в соответствии с тем, как они себя ощущают. В результате мы видим уникальный опыт принятия себя: уже в раннем возрасте человек смог сделать выбор, зная, что он не подвергнется осуждению. Возможно ли такое развитие событий в обществе, которое делает трансгендеров невидимыми и закрепляет в детях устаревшие клише про определяющую роль пола?
Воспитание детей в рамках бинарной оппозиции маскулинного и феминного приводит к формированию гендерных стереотипов, облегчающих классификацию и — как следствие — контроль. Ведь вместо личности с её потребностями и устремлениями есть стандартизированные «мужчины» и «женщины» с общими для класса устремлениями и потребностями. Консервативное воспитание делает людей некритичными, уменьшает их способность к рефлексии и открытость новым практикам, сколько бы аргументов в пользу последних ни было озвучено. Гендерные стереотипы поощряют косность мышления, слепое доверие к традиции.
Если рассматривать школу как составную часть подготовки индивида к профессиональной деятельности в реалиях конкретного общества, то нужно выяснить, какие ожидания на его счёт существуют в Беларуси. В недавнем интервью министр труда и социальной защиты Беларуси Марианна Щёткина говорит, что «гендерные стереотипы зачастую не дают видеть истинную картину, а это мешает и мужчинам, и женщинам». На вопрос журналистки о том, стоит ли в таком случае бороться с гендерными стереотипами, Щёткина высказывается удивительно туманно:
Здесь главное не слишком увлекаться. Безвольный, изнеженный мужчина никогда не станет в массовом сознании привлекательным образом. А что касается женщин, то, как отметил великий русский хирург, педагог и общественный деятель Николай Пирогов, «женщина с мужским образованием и даже в мужском платье должна оставаться женственной и никогда не пренебрегать развитием лучших дарований своей женской природы».
Но это далеко не единичное противоречие: кажется, что вся концепция белорусского гендерного воспитания построена на оксюморонах.
© ussr-lib.com«Политика государства опирается на гендерную модель симметричного и равновесного включения мужчин и женщин во все сферы общественной жизни» [2]. Но может ли происходить симметричное и равновесное включение мужчин и женщин во все сферы общественной жизни, если для учеников разного пола вводятся разные предметы, которые закрепляют существующий полоролевой подход?
Таким образом, расшифровка понятие «гендерное воспитание» на уровне официальной риторики — это попытка усидеть на двух стульях: с одной стороны, сохранить консервативные позиции, с другой — облечь их в форму либеральности и прогрессивности, поставить в один ряд с понятиями «гендерное равенство», «равноправие».
В пояснительной записке Е. Коновальчик и Г. Смотрицкой к учебной программе факультативных занятий для VIII(IX) классов учреждений общего среднего образования «Основы гендерной культуры» говорится о том, что цель факультативных занятий «Основы гендерной культуры» — формирование гендерной культуры обучающихся как элемента базовой культуры личности и условия её успешной реализации как семьянина, профессионала, гражданина.
Основные задачи данных занятий:
• приобретение знаний о гендерных особенностях представителей обоих полов;
• систематизация представлений о социально одобряемых качествах мужчин и женщин и распределении гендерных ролей в современном мире;
• закрепление знаний о гендерном равноправии, недопустимости половой и иной дискриминации, всех видов насилия;
• формирование ценностного отношения и толерантного восприятия представителей обоих полов, умения конструктивно общаться и сотрудничать;
• выработка позитивных установок в отношении брака и семьи, воспитания детей.
Нам снова предлагают сочетать «представления о социально одобряемых качествах мужчин и женщин и распределении гендерных ролей в современном мире» со знаниями о равноправии, словно это не взаимоисключающие вещи. Заявление о гендерных особенностях полов и вовсе ставит под сомнение уровень понимания составителями программы используемой терминологии.
Полоролевой подход к составлению образовательной программы наглядно представлен серией «раздельных» дисциплин. Различные нормативы для мальчиков и девочек, предусмотренные курсом физической культуры, могут показаться логичными, так как речь идёт о физических особенностях пола, а не о гендере. Однако если вдуматься, то смысл подобного ранжирования не является самоочевидным. Почему нормативы дифференцированы по половому признаку, а не по возможностям людей вообще?
«Есть девочки, которые обладают большей физической силой, чем мальчики. Есть мальчики, которые прыгают хуже других мальчиков. Есть девочки, которые бегают медленнее других девочек»
Не разумнее ли по-разному оценивать разные категории физических возможностей, а не закреплять за женщиной ярлык «слабый пол» и на таком уровне?
Также стоит добавить, что вопрос с физическими нагрузками во время менструации на официальном уровне не решён: ученицы договариваются с преподавателями в индивидуальном порядке, и это значит, что они могут подвергаться насмешкам или вовсе не получить разрешения на отдых. Российский сайт «ФИЗКУЛЬТУРА НА 5», например, даёт учителям такие советы:
В то же время хорошо известно, что на период менструации женщину никто не освобождает от работы, от выполнения обязанностей по домашнему хозяйству и т. д. А ведь зачастую эти нагрузки ничуть не меньше, а порой даже и больше, чем на уроках физической культуры.
Раздельные уроки труда (5-9 классы)
Если в цитируемых выше нормативных документах упоминается о воспитании чувства равенства, то школьная программа трудового обучения не позволяет сделать подобные выводы. Эти уроки так откровенно транслируют представления о патриархатной семье, словно не было множества авторок и авторов, которые писали о невидимом женском труде — работу по хозяйству по-прежнему обесценивают и считают само собой разумеющейся. Труд в сознании детей и подростков разделяется на мужской и женский, и школьники получают лишь те навыки, которые считаются полезными для представителя того или иного пола. Шитьё, вязание, вышивка, кулинария — это о девочках. Работа с инструментами, деревом и металлом — мальчики. В таких условиях невозможно развивать свои способности и склонности, потому что о них попросту никто не спросит.
© ussr-lib.comДопризывная подготовка и медицинская подготовка (10-11 классы)
Данный комплекс не только закрепляет гендерные стереотипы, но и способствует усилению милитаристских настроений. Боец и медсестра, романтические советские образы, перекочевали в современную жизнь. Хочешь мира — готовься к войне? В качестве ответа хотелось бы вспомнить феминистский лозунг о том, что не нужно учить женщин защищаться, нужно учить мужчин не насиловать. Поэтизировать войну, проводя военные парады, где родители фотографируют детей на фоне танков и «катюш», закрепляя это школьными уроками, — значит делать насилие допустимым. В предыдущем пункте мы говорили о пренебрежении феминистскими трудами, а здесь уместно вспомнить Ремарка, Воннегута, Хемингуэя, Толстого с его «Севастопольскими рассказами», «Завтра была война» Бориса Васильева... Разве это не правдивее идиллических открыток с улыбающимися медсёстрами в обнимку со счастливыми красноармейцами?
Гендерные стереотипы упрощают манипуляции с массовым сознанием, а милитаристская риторика требует именно этого: типизации, некритичности и управляемости.
Стоит отметить, что школа воплощает в жизнь принципы гендерного воспитания не только на классных часах и «раздельных» предметах, но и на «общих» дисциплинах: например, школой традиционно ставятся под сомнение способности девочек к точным наукам. Это приводит к тому, что возможности женщины планомерно и последовательно обесцениваются, и сами девочки ощущают себя менее способными и сильными, чем мальчики.
Исследования, проведенные в школах страны Американской ассоциацией университетских женщин, показали, что мальчики в 5 раз чаще по сравнению с девочками удостаиваются внимания учителей, их в 8 раз чаще вызывают к доске. В результате уже вне стен школы мальчики чувствуют себя более уверенными и способными. Исследования также показывают, что именно в возрасте 9—14 лет девочки с наибольшей вероятностью могут потерять уверенность в себе и представление о собственной ценности. Они становятся физически менее активными, начинают хуже учиться, пренебрежительно относятся к собственным интересам и потребностям [3].
© ussr-lib.comИнструменты подавления в школе действуют не только по отношению к ученикам. В ноябре 2014 года в школы Бреста были разосланы рекомендации, касающиеся внешнего вида учителей. Данный дресс-код, разработанный Министерством образования ещё в 2009 году, вызвал бурную реакцию пользователей байнета. И неудивительно: рекомендация пестрит словами «должен», «должна», «должны», и даже самый восторженный поклонник форменной одежды поневоле задумается, кто же определяет «традиционно» допустимое количество украшений, «правильный» размер пуговиц и «школьную» расцветку колготок.
Некоторые из рекомендаций (учителя физкультуры от них избавлены)
Одежда
«Считается неприличным вести урок в джинсах; спортивной одежде, одежде с бахромой, блёстками, кружевами, большими яркими пуговицами, одежде, оставляющей открытой область живота, мини-юбке, юбке с большим разрезом, просвечивающейся блузке или блузке с очень глубоким декольте; пончо и подобных ему бесформенных накидках; «цыганских» юбках и т. д. Одежда для школы (гимназии, лицея) не должна быть слишком облегающей и вызывающе ярких расцветок. Не допускаются колготки и чулки в крупную сетку, клетку или в цветочек. Голые ноги, пусть и очень красивые, также не приветствуются, даже в очень жаркую погоду».
«Считается неприличным вести урок в джинсах; спортивной одежде, одежде с бахромой, блёстками, кружевами, большими яркими пуговицами, одежде, оставляющей открытой область живота, мини-юбке, юбке с большим разрезом, просвечивающейся блузке или блузке с очень глубоким декольте; пончо и подобных ему бесформенных накидках; «цыганских» юбках и т. д. Одежда для школы (гимназии, лицея) не должна быть слишком облегающей и вызывающе ярких расцветок. Не допускаются колготки и чулки в крупную сетку, клетку или в цветочек. Голые ноги, пусть и очень красивые, также не приветствуются, даже в очень жаркую погоду».
Обувь
«Деловой стиль также не приемлет кроссовки, шлёпанцы и любую обувь с незакрытой пяткой, открытые босоножки, сапоги выше колена. Обувь должна быть строгих классических форм, на невысоком устойчивом каблуке (не выше 6 см), ни в коем случае не массивная и не хрупкая».
«Деловой стиль также не приемлет кроссовки, шлёпанцы и любую обувь с незакрытой пяткой, открытые босоножки, сапоги выше колена. Обувь должна быть строгих классических форм, на невысоком устойчивом каблуке (не выше 6 см), ни в коем случае не массивная и не хрупкая».
Прическа, макияж, маникюр, украшения
«Причёска или укладка должны оставлять открытым лицо, т.к., во-первых, смотрятся аккуратнее, и, во-вторых, открытое лицо вызывает больше доверия. Слишком длинные распущенные волосы, африканские косички, дреды — все это также не для школьного учителя. Макияж должен быть неброским и лёгким. В маникюре следует избегать двух крайностей: неухоженных или слишком длинных и ярких ногтей. Украшения не должны блестеть, быть громоздкими, звенеть, все эти факторы будут отвлекать учеников от сути объясняемого материала. Традиционно считается, что должно быть не более трёх украшений».
«Причёска или укладка должны оставлять открытым лицо, т.к., во-первых, смотрятся аккуратнее, и, во-вторых, открытое лицо вызывает больше доверия. Слишком длинные распущенные волосы, африканские косички, дреды — все это также не для школьного учителя. Макияж должен быть неброским и лёгким. В маникюре следует избегать двух крайностей: неухоженных или слишком длинных и ярких ногтей. Украшения не должны блестеть, быть громоздкими, звенеть, все эти факторы будут отвлекать учеников от сути объясняемого материала. Традиционно считается, что должно быть не более трёх украшений».
Кем же «считается»? Кем «не допускаются» и «не приветствуются»? Почему в рекомендации для учителей имеют место оговорки вроде «пусть и очень красивые» (ноги)»? Почему рекомендации касаются в основном женщин (в одном ряду с мини-юбками не упоминаются шорты)? Массивная и хрупкая обувь — ни в коем случае, потому что от прочности учительской обуви зависит ход урока? Чем плоха бесформенная накидка и яркие цвета? От этих вопросов легко перейти к другим: что случится, если девочки будут строгать табуретки, а мальчики научатся шить и готовить? Что произойдёт, если детям не скажут «тыжедевочка» и «тыжемальчик»? Как изменится мир, если в нём будут личности, а не абстрактная масса мужчин и женщин, которые якобы наделены фундаментальным сходством со всеми представителями своего пола?
Ссылки:
1. Концепция непрерывного воспитания детей и учащейся молодежи в Республике Беларусь // Зборнік нарматыўных дакументаў Міністэрства адукацыі, №2, 2007., C.11.
2. Стаховская С., ГУО «Крынковская СШ Лиозненского района» (из материалов конференции по гендерному воспитанию, 2013 г.)
3. Муфель Н., «Основные проблемы гендерной социализации девочек».
Дарья Трайден для MAKEOUT
